ОБЛИК МОИСЕЯ
Весь мир был потрясен и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на
устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал
царь лучшего художника-живописца и повелел ему отправиться к Моисею,
написать и доставить облик его. Когда художник возвратился, царь собрал
всех мудрецов своих, искусных в науке физиогномики, и предложил им
определить по облику характер Моисея, свойства, наклонности, привычки его,
и в чем таится чудесная сила его.
— Государь! — ответили мудрецы. — Облик этот принадлежит человеку
жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержанному властолюбием и
всеми пороками, какие существуют на свете.
Возмутили царя эти слова.
— Как! — воскликнул он. — Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные
подвиги которого гремят по всему миру?
Пошел спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик
Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея
определена ими по этому изображению безошибочно.
Мудрый царь Арабистана решил проверить, кто из спорящих прав, и лично
отправился в стан Израилев.
При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображен художником
безукоризненно. Войдя в шатер человека Божьего, преклонил царь колена,
поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.
— Сначала, прежде чем я увидел лицо твое, — сказал царь, — я подумал:
должно быть, художник плохо написал облик твой, ибо мудрецы мои в науке
физиогномики люди весьма опытные: ныне же убеждаюсь, что это люди
совершенно ничтожные и суетна и ничтожна мудрость их.
— Нет, — ответил Моисей, — это не так: и художник, и физиогномисты люди
весьма искусные; и тот, и другие правы. Да будет ведомо тебе, что все
пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присвоены были мне от
природы, и быть может — еще в большей степени, нежели это определено ими
по облику моему. Но долгими и напряженными усилиями воли боролся я с
пороками моими, пересиливал и подавлял их в себе, пока все противоположное
им не стало второй натурой моей. И в этом высшая гордость моя.
(Мидраш по Тиферет Исраэль, Кидушин)
