Вот смотрю, в средствах массовой дезинформации периодически возникают
жаркие споры на тему: разрешить свободную продажу и ношение
огнестрельного оружия или не разрешать? Причем споры чаще всего
настолько жаркие (ага, будто вот как они сейчас поспорят, так и будет),
что смотришь, и думаешь: а ведь если сейчас этим людям оружие раздать,
то мочить они друг друга начнут задолго до команды «Пли!». Первыми,
главное, судя по накалу страстей, начнут пацифисты. В смысле -
противники свободного оборота оружия.
А еще по этому поводу очень любят опросы устраивать. С разными, порой
диаметрально противоположными, но всё равно интересными результатами.
Вот, например, результаты последнего из виденных мной опросов.
Свободное ношение огнестрельного нарезного оружия должно быть:
разрешено - 474 (63.8%)
запрещено - 212 (28.5%)
разрешено только мне - 57 (7.7%)
У меня самого, если честно, своё мнение по данному вопросу так и не
сложилось. Чёрт его знает? Вот так представишь. Митинг, допустим,
обманутых вкладчиков. Или пайщиков. И все со стволами. Ой.
А в опросах этих меня беспокоит одно. Ну ведь как минимум половина
уверенно отвечающих на все эти вопросы не то что оружие - лопатку
саперную никогда в руках не держала. А уж процент тех, кому по жизни
довелось использовать его по прямому назначению, а не для стрельбы по
мишеням на полигоне, и вообще стремится к нулю.
Ну это ладно. Я это не ради диспута. Я просто по этому поводу пару
историй вспомнил. Про ношение и применение. Людьми, заметьте, которым
это по статусу положено и которые прошли соответствующую подготовку.
Не стреляйте в машиниста.
Есть у меня в одном дальнем-дальнем Подмосковье друзья-приятели. У тех
друзей-приятелей есть соседка. Вполне так ничего себе приличная дама.
Работает директором местного магазина.
Ну, то, что сын у нее сидит, я слыхал и раньше. Но как-то никогда не
интересовался – за что. Как-то у нас это не принято, да? Мало ли. Но
вот однажды зашел разговор ни о чем, ну, мне и рассказали.
Начало девяностых. Какой-то праздник был. Парень поддал хорошо, и стало
ему чего-то не хватать на малой родине. Может водки. Может еще чего.
Может на карусели захотел покататься. Но только потянуло его в столицу.
Сел на электричку. В дороге еще догнался. Вышел на Павелецком уже почти
никакой, и пошел себе в метро.
А там дежурная. Бдительная бабуля. Не пускает.
А ему очень надо.
Он бабулю локтем отодвинул (а мужик здоровый) и на эскалатор.
Бабуля в свисток.
На свист – мент из дежурки. Догоняет его уже на платформе. «Гражданин,
пройдемте!»
А тот не хочет.
Слово за слово, доходит до рук. Мент за кобуру. Этот гость столицы со
словами «Да ты охуел, что ли, мирных жителей пистолетом тыкать?» сильно
бьет мента в голову и пистолет у него отбирает.
Но тут с одной и с другой стороны перрона на подмогу товарищу уже целая
бригада милиционеров. Все с пистолетами.
Ну, этому-то куда деваться? И он с песней «Врагу не сдается наш гордый
Варяг» и пистолетом наголо прыгает с платформы на рельсы и начинает
уходить в тоннель.
Не очень далеко отошел. Навстречу ему электричка. Которую он так ждал.
Гудит и сверкает.
Куда деваться? Впереди паровоз. Сзади облава.
Тогда он снимает ствол с предохранителя и начинает палить. По паровозу.
Во-первых, по паровозу стрелять проще, чем по живым людям. Во-вторых,
паровоз больше. Ну, и главное – паровоз страшнее.
Это он сам потом на суде так объяснял.
Короче, выпустил всю обойму в машиниста. Но машинист, опять же, удачно
спрятался за приборной доской. Не забыв принять все меры к экстренному
торможению.
Дали семь лет, вроде. По совокупности. Он на приговоре так возмущался.
Говорит: «За что, гражданин судья?! Я же никого не застрелил! А ПЕРЕД
МАШИНИСТОМ Я ИЗВИНИЛСЯ!»
Другая история. Назовем её «Осечка»
В середине девяностых где-то дело было. В подмосковном Троицке. В офисе
Уникомбанка.
Там операционный зал на втором этаже. На второй этаж ведет открытая
лестница. Поднимаешься, а перед тобой холл такой большой. Ну столы там,
скамеечки, пальма в кадке. И напротив лестницы, метрах в десяти, под
пальмой как раз, - милицейский пост охраны. Сидят там два мента. Они
никаких документов ни у кого не проверяют, а просто наблюдают за
обстановкой. Ну, то что двое, - понятно. Если одному там по нужде
отлучиться, или покурить.
Я еще раз обращаю внимание: это не банковская охрана, не чоповские
охломоны, а натуральные менты на подработке. Теперь-то уж конечно все
по-другому, наверное. Да и Уникомбанка давно нет. А тогда было так.
Ну вот, значит. Середина рабочего дня. Народ туда-сюда. Сидят два
молоденьких мента. Друзья-приятели. Пухнут от безделья. На девок
пялятся. Им чего? Им эта подработка вроде допвыходных. Это ж не палатки
охранять.
Один пошел вниз покурить.
А второй решил над ним шутку пошутить. Шутка такая. Был у него случайно
завалявшись в кармане холостой патрон от Макарова. Ну, может с учений
притырил, или еще как. И вот достает он ствол. Вынимает обойму.
Выщелкивает верхний патрон. На его место ставит холостой. И заряжает
обойму обратно.
Накурившийся приятель неспеша поднимается по лесенке. Улыбается
коллеге.
А коллега достает пистолет. Целится ему в грудь. Нарочито. С двух рук.
И нажимает спусковой крючок.
Шутка, [цензура], да? Посреди рабочего дня, в банке. Выстрелить в
коллегу-милиционера. Пусть даже и холостым.
Опа! А и ничего не происходит. Щелк! Осечка.
Этот на лестнице встал, на коллегу смотрит – глаза по пять копеек. И
улыбается.
А коллега, недоумевая такому облому, торопливо передергивает затвор и
еще раз жмет на курок.
Теперь уж без осечки. Точно в живот напарнику.
Мотали его потом по всяким версиям. Но никаких других мотивов, окромя
голого долбоебизма так в его действиях и не нашли.
Его следователь спрашивает: «Ну как же так, а? Ты что, когда затвор
передернул, не видел, что у тебя патрон выбросило?»
Знаете, что ответил человек, специально обученный с этим оружием
обращаться?
Он говорит: «Видел! Но не понял!»
Вот так.
(с) Ракетчик
